Сестры Ничковы: Мы захотели объединить Роскосмос и мир fashion
— Бренд ДНК Россия появился в 2015 году. Как все начиналось? Сколько потребовалось вложить средств?
Анна:
— У нас был небольшой стартовый капитал — всего 60 тысяч рублей на двоих и желание чем-нибудь заняться в декрете. Мы не нашли качественную детскую одежду нейтральных оттенков. И решили сделать шапки, снуды и ромперы.
Ольга:
— У нас не было бизнес-проектов или специальных расчетов. За первые два месяца мы первую партию детских вещей продали, окупили ее и дальше вложили средства в новое производство.
— Спустя время ассортимент расширился — появилась одежда для всей семьи. Насколько это позволило увеличить продажи? Как дальше шел бизнес?
Ольга:
— Взрослая одежда появилась по запросу наших клиентов и моментально заняла ключевые позиции в компании. Кроме того, взрослая одежда, в отличие от детской, более маржинальна. Она больше покупается и лучше пользуется спросом. Еще плюс в том, что меньше размерная сетка, следовательно, у нас стало меньше убытков и неликвида из-за размеров.
— Сначала вы пользовались контрактными производствами, потом перешли на собственные. С чем это было связано?
Анна
— У нас есть интересная история и мы ее по-честному расскажем. Летом 2007 года мы, как всегда, размещались на подрядных организациях. В итоге получилось так, что нам не пошили партию вовремя и вообще отдали вещи местами раскроенные, местами просто ткань. Мы попереживали и поплакали, а потом нашли наше первое субарендованное производство с маленькими машинками и первыми 2-3 швеями. После мы начали разрастаться, покупать машинки, еще больше завозить тканей. Когда поняли, что мы туда уже не вмещаемся, тут же оборудовали собственное производство и переехали.
Ольга
— Когда стоит выбор между подрядным и собственным производством, нужно точно оценивать то, что рынок сбыта позволяет полностью загрузить субарендованное производство для того, чтобы оно не стояло в простое. Если постоянного и ежемесячного оборота нет или он не стабилен, тогда собственный цех содержать нерентабельно и бессмысленно. Тогда единственный выход — это подрядные производства. Мы их используем до сих пор, когда появляется или расширяется какой-то сбыт, и мы не знаем, какие мощности могут быть заняты. Однако собственное производство позволяет четче планировать сроки, лучше следить за качеством и там больше прибыль.
– Сколько у вас сейчас всего цехов? Сколько потребовалось средств, чтобы открыть?
Анна:
— Сейчас у нас один большой цех. Чтобы его открыть, если в нынешних ценах, нам потребовалось около 50 млн. На сегодняшний день мы производим все — от нижнего белья до верхней одежды. Мы оборудовали машинки, научились сами шить. У нас даже есть машинки для белья, трикотажа и текстиля.
— Какой у вас штат сотрудников? Есть ли дефицит кадров в вашей отрасли?
Ольга:
— Сотрудников у нас более 100 человек, средний возраст — около 40 лет. Молодежь не сильно идет работать в цеха. Сейчас нам очень требуются разные специальности — швеи, маркетологи, проджект-менеджеры. Рынок не такой объемный, все кадры приходится растить с нуля. Большая проблема с производственными рабочими, швеями, закройщиками, технологами. Сейчас это не сильно популярные или престижные профессии. Жесткий дефицит кадров не только у нас, но и по всей стране.
— В этом году у вас вышла интересная коллаборация с Роскосмосом. Что вошло в линейку, как встретил потребитель?
Анна
— Совместно в Роскосмосом у нас вышло 2 коллекции — в апреле и декабре. Нам очень захотелось популяризировать все, что связано с космосом, чтобы он вошел в мир fashion и обычную жизнь. Много было предзаказов на всю семью, у нас на 150% выросла доля покупателей в мужском сегменте. На такой хороший результат мы даже не рассчитывали, но был и второй лагерь.
Ольга
Мы столкнулись с такой особенностью мышления русского человека, что «у нас делают плохо, у них там — хорошо». Например, NASA — можно, Роскосмосу — нет. Значит ходить по Ростову-на-Дону или Саратову с надписью на лбу NASA — это круто, Роскосмос — нет. Но, к счастью, все меняется. С каждым годом все больше потребителей, которые целенаправленно выбирают российские бренды одежды.
— Коллаборация с Роскосмосом вызвала бурные обсуждения в социальных сетях. Например, несколько человек смутил пуховик за 200 тысяч. Из чего в данном случае складывается цена?
Ольга
— Нужно понимать, что этот пуховик — дизайнерская вещь, мы его сделали в единственном экземпляре. Это гипер оверсайз. В нем идет 30 отдельных клапанов, которые удерживают тепло до -70. Кроме того, мы его передали в музей космонавтики имени Циолковского. Для нас это огромный повод для гордости, потому что там есть стенд с нашими разработками и первыми эскизами.
Самое дорогое в любом производстве — это разработка. И мы всегда вкладывались в разработку, а не масштабирование и расширение.
— В одном из первых интервью вы говорили, что начали производить одежду, потому что найти качественные вещи было сложно. Как сейчас ситуация с материалами, какая логистика?
Анна
— Действительно, у нас изначально была задача — делать качественные вещи. Я могу сказать с гордостью, что у нас это получилось. Мы используем только качественные ткани и производство.
Ольга
— У нас сейчас такие же поставщики, которые были в прошлые годы. К сожалению, заменить их полностью на российских, невозможно. Больше половины комплектующих в принципе не производится в России, а многие просто не удовлетворяют качеством. Больше проблем сейчас со скачками курса, неустойчивым экономическим положением, много партий стоит на границе. Увеличился процент брака даже у наших постоянных поставщиков, какие-то ткани снимают с производства. Штормит весь рынок.
Анна
– Хлопок и трикотаж у нас из Турции, курточные ткани, деним и катон — это Китай.
— Как изменилась цена за последнее время?
Анна
— Цена выросла в 1,5-2 раза на ткани и в 3 раза на комплектующие. С 2020 года иностранные поставщики, которые находятся в России, начинают торговаться в своих условных единицах. Это не всегда совпадает с курсом ЦБ.
Ольга
— Заводы, которые производят ткани в России, по какой-то причине тоже торгуются в условных единицах. Цена соответствует Турции и Китаю, а качество нет.
Но мы надеемся, что эта ситуация будет меняться. За последние 2 года мы уже нашли много хороших компаний, которые производят ткани. Мы даже летом выпускали капсулу полностью из того, что сделано в России и будем только увеличивать обороты.
— Еще несколько лет назад у вас было несколько своих магазинов, однако они были закрыты. Планируете ли вы открывать розницу?
Анна
— У нас было 13 или 15 магазинов, потом сеть закралась. Скоро в Ростове-на-Дону в ТЦ «Горизонт» мы откроем розничную сеть совершенно нового формата. Мы разделили магазины на детский и взрослый.
Ольга
– Я не знаю, какая финальная сумма вложений у нас получится, но сейчас это более 10 млн. Деньги пошли на дизайн проекта, разработку концепции, ремонт, закупку оборудования, найм сотрудников. Благодаря уходу крупных компаний, у нас теперь есть классные специалисты.
– Можно ли сейчас найти одежды бренда ДНК Россия на маркетплейсах?
Анна
— В 2022 году у нас произошло третье возвращение на маркетплейсы. Раньше нам очень не нравился формат, как приходили вещи. Они грузились с внутренних складов и приходили в стандартной упаковке маркетплейса. Мы зациклены на упаковке и на том, как приходят вещи. Мы переделали всю концепцию работы с ними и нашли как вместе сосуществовать. Мы теперь просто отправляем со своего склада.
— Какие сейчас точки роста в вашей отрасли?
Ольга
— Естественно, это наш собственный сайт. Доля интернет-торговли растет каждый год несмотря на то, что забирают много маркетплейсы. Второе — розничная сеть, у которой самый большой объем продаж. И сейчас самое время — освободились площадки, до этого не было места. Сейчас площадки есть, торговые центры готовы к сотрудничеству, потребитель готов выбирать отечественного производителя.
