«Над бурками туч — Мамисон»: история нового курорта в Северной Осетии

Фото: Владикавказский научный центр РАН

Мамисонское ущелье относят к числу отдаленных и наименее изученных районов Республики Северная Осетия. Но точно известно, что в древности это было одно из самых удобных для проживания мест на Кавказе. В советское время в горах тоже кипела жизнь. На отгонных пастбищах паслись отары, по туристическим тропам шагали туристы, и, как вспоминают старожилы, «использовался каждый клочок земли».

В последние годы ущелье стало гораздо доступнее благодаря новой автодороге к курорту «Мамисон», сюда приходит бизнес. А обширные охранно-спасательные раскопки в дальних уголках Алагирского района в связи с развитием курорта позволили сделать сотни интересных находок, рассказывающих о прошлом Мамисона.

«Раковины каури использовались и как женские обереги, и в качестве «валюты» в ходе торговли. Эти моллюски не водятся в Черном море, так что попали сюда, скорее всего, из Средиземноморья», — рассказывает научный сотрудник Центра скифо-аланских исследований Владикавказского научного центра РАН Владимир Чшиев.

По словам ученого, начиная с бронзового века через Мамисонское ущелье пролегал древнейший маршрут, по которому люди пересекали Кавказский хребет. Здесь, по землям культурно-исторической общности осетин Туалгом, проходил важный караванный путь, одна из ветвей Великого шелкового пути. Три перевала — Мамисонский, Козский и Кударский — позволяли торговцам попадать из Закавказья на Северный Кавказ и далее в Европу. А в обратном направлении уходить в Восточное Причерноморье или дальше на юг — в древнюю Грузию, Армению, Сирию и Иран.

Почти два десятилетия назад в Зарамагской котловине, откуда начинается ущелье, археологи обнаружили на склонах обширные коллективные подземные каменные гробницы Адайдонского могильника. Найденные там бронзовый инвентарь, керамические сосуды, кинжалы, секиры, мечи, копья и дротики, ритуальные предметы, украшения разных эпох говорят о развитости торговых связей и зажиточности людей, живших у транскавказского перехода.

«Это очень интересный район, заселенный людьми еще с эпохи неолита. Здесь также найдены предметы эпохи ранней и средней бронзы (куро-аракская, северокавказская и кобанская культуры; 3 тыс., 2 тыс. и 1 тыс. лет до н. э. соответственно). Адайдонский некрополь — одна из жемчужин древнего Кавказа. А непосредственно в самом Мамисонском ущелье есть и раннекобанский могильник, и некрополь этой культуры эпохи античности», — рассказывает Владимир Чшиев.

Близ села Камсхо несколько лет назад ученые идентифицировали святилище, посвященное языческому покровителю мелкого домашнего скота Фалвара (некоторые ученые ассоциируют его с христианскими святыми Флором и Лавром). А одно из самых важных открытий было сделано минувшей осенью. Насечка на каменных блоках и христианский некрополь вокруг древнего святилища Камцхойы-Майрам (посвящено Богородице) позволили утверждать, что постройка сложена из камней раннехристианского храма — одного из древнейших в РСО-Алания и на современной территории России, VII—IX век. Руководство «Мамисона» планирует создать из этого объекта место притяжения туристов.

Восходил ли на окружающие ущелье вершины кто-то из чабанов до середины XIX века, история умалчивает. А вот официальными пионерами здешних гор, как и в соседних республиках, стали состоятельные европейские аристократы с опытом покорения Альп. «Мамисонское ущелье — часть Военно-Осетинской дороги, которая была проложена как раз по древнему пути. Перевал имеет стратегическое значение, и англичане не просто так изучали его первыми», — полагает археолог.

Иностранцы вели дневники, наносили на карты названия, делали этнографические заметки, а позднее и фотоснимки. Однако разобраться в орографии хребтов и договориться о названиях вершин они так и не смогли. Известный историк альпинизма, эксперт московского Клуба «7 Вершин» Александр Ельков считает историю изучения Мамисона и соседнего Цея одним из самых запутанных вопросов в летописи мирового альпинизма. «Первые восходители на три из четырех главных «четырехтысячников» этого района (Мамисон, Адай-Хох и Уилпата) называли их другими именами, и путаница окончательно не преодолена до сих пор», — поясняет он.

Ветеран цейского альпинизма побывал на вершине Мамисона трижды и за десятилетия изучил все первоисточники по теме: отчеты первопроходцев, зарубежные издания вековой давности и устные предания. По словам эксперта, первым на вершину Мамисона поднялся в 1884 году венгр Мориц фон Деши (Мор Дечи) с альпийскими гидами. Через пять лет из долины Мамисона в Цей прошла группа первого покорителя Казбека, будущего президента британского Королевского географического общества Дугласа Фрешфилда. Его имя носит один из перевалов. Пик Ронкетти назвали в честь итальянского медика Витторио Ронкетти, первым осилившего подъем на него в 1907 году. Наконец, буквально накануне Первой мировой здесь побывала группа Гарольда Рэбёрна. Англичане покорили вторую по высоте цейскую вершину Чанчахи и исследовали скалы у Мамисонского перевала.

К тому времени на Кавказе уже было немало своих альпинистов, членов Русского горного общества, появились первые приюты. Но с началом войны, а затем и революции эта деятельность пришла в упадок. В годы Гражданской войны мамисонский маршрут неизбежно стал ареной драматических событий. Зимой 1921 года части Красной Армии отправились через снега на помощь большевикам Грузии. Операцией руководил Сергей Киров, имевший опыт восхождений на Эльбрус и Казбек еще с дореволюционных времен, когда работал во Владикавказе в газете «Терек». После его убийства в Ленинграде в 1930-х поэт Дмитрий Толмачев посвятил ему поэму «Мамисон» (заголовок материала — строка из этого произведения).

На пике бума пешего туризма в СССР в 1960-70-х годах через Мамисонский перевал проходила оживленная туристическая тропа. «Питерская и московская интеллигенция приезжала на турбазу «Зарамаг», и после ночевки мы с рюкзаками переходили через хребет. Вдоль Военно-Осетинской дороги шли до грузинского селения Геби, садились в автобус и через три часа купались в Черном море», — вспоминает реалии своего детства историк Владимир Чшиев. Александр Ельков добавляет, что в 1950-80-е — «золотой век» советского альпинизма: за летний сезон ежегодно до 2 тысяч альпинистов посещали альплагеря района и совершали восхождения на вершины Цея и Мамисона.

Сейчас за хребтом дорога проходит через небольшой участок территории Республики Южная Осетия. Переход через границу с Грузией законсервирован, хотя, в отличие от Военно-Грузинской дороги в Дарьяльском ущелье, рельеф здесь более удобен для грузового автотранспорта. Через несколько лет экономическая активность неизбежно вернется в ущелье, а судьба древнего транскавказского перехода будет зависеть уже от геополитики.